Графа "Род занятий" / за тридевять земель
Татьяна Комова о не разбитом яйце, гусеницах в супе и высоком содержании парафинов в нефти
Фотографии: Алена Улановская
и из личных архивов Татьяны Комовой
и из личных архивов Татьяны Комовой
В университете я изучала инженерную геологию. По специальности мне, к сожалению, работать пришлось совсем недолго, хотя знания пригодились. Когда я устраивалась на свою первую серьезную работу сразу после окончания университета (в сервисную компанию в нефтяной отрасли), в России случился нефтяной бум (может, он и чуть раньше начался, я тогда за такими вещами не следила). Все компании, предоставляющие услуги в нефтяной отрасли, бросились как сумасшедшие набирать молодые несформировавшиеся кадры, так как молодых и неокрепших всегда проще "прошить" под свои требования. Для устройства в нефтяную компанию важно было знать английский, обладать техническим складом ума и знаниями естественных наук.
Когда я проходила собеседование, я понятия не имела, кем я хочу быть и куда иду, нужно было просто устроиться, ибо перспективы работать по специальности были довольно сомнительными и очень скромно оплачиваемыми. Мне негде было жить, у меня обычная семья, сидеть на шее у родителей не было возможности и желания.
Мое собеседование длилось около 10 часов. Задания были достаточно забавные, в основном на смекалку, нужно было проявить способность находить нестандартные решения, работать в коллективе и быть стрессоустойчивым. Мне дали, например, абсолютно не читаемую схему какого-то клапана высокого давления и попросили объяснить, что это и зачем он нужен. Я в ту пору, надо сказать, понятия не имела, что такие клапаны вообще существуют.
Еще нам на том собеседовании дали яйцо, воздушные шарики, скотч и бумагу. Нужно было придумать, как с помощью этих предметов бросить яйцо с высоты так, чтобы оно не разбилось. Я уже не очень помню конструкцию, которую мы соорудили, но результата добились – яйцо не разбилось.
В конце собеседования меня спросили, что я буду делать, если мне придется руководить 20-ю индонезийцами на буровой, я что-то промямлила невразумительное. Но видимо, этого было достаточно, ибо послали меня именно в Индонезию.
В этой стране меня поразило огромное социальное расслоение: нищета и богатство бок-о-бок. Стоишь на последнем этаже сверкающего сити-молла, смотришь вниз, а там трущобы повсюду и почему-то кладбища. Везде, где бы я ни появилась, на меня глазели. Однажды в аэропорту в центральной части Суматры я сидела на лавочке, а ко мне подсела женщина с ребенком и, заискивающе улыбаясь, начала пододвигаться ближе. А потом подошел ее муж и стал ее фотографировать на фоне меня. У меня такой праведный гнев случился, я почувствовала себя обезьянкой в зоопарке, сейчас смешно вспоминать.
Я год провела в Джакарте, но так и не поняла , где центр города. Мне казалось, что в городе всего один светофор, и мы всегда вокруг него ездим. И пробки, пробки, смог, шум, отсутствие заасфальтированных обочин.
Там люди совсем не гуляли по улицам. Мне это показалось сначала странным, а потом я поняла, что при такой жаре гулять невозможно, поэтому, наверное, они обочины и не асфальтируют. Напротив апартаментов, где я жила, был сити молл, и чтоб к нему пройти, нужно было пересечь проспект с тремя полосами движения в каждую сторону. И почему-то нигде рядом не было перехода. Я подходила к дороге, ждала, когда наберется критическая масса людей и все они вдруг ринутся через дорогу, и я за ними.
Однажды мне стало интересно, и я поймала такси, решила на такси переехать дорогу. Это заняло 40 минут, больше я так не делала.
Были забавные и не очень ситуации с разницей менталитетов.
Однажды я сказала своей малайзийской коллеге, что она как собака: все понимает, а сказать ничего не может. Казалось бы безобидная фраза. А она так посмотрела на меня серьезно и послала (вот прямо сказала: fuck you). Я немного опешила и лишь потом узнала, что собаки у мусульман – нечистые животные, если дотронулся до собаки, то нужно потом место соприкосновения очищать, уж не знаю каким образом. Еще была история с одной девочкой из Мексики, они там все очень набожные. Мы с коллегами собирались в бар, и она нам сказала, что в бар с нами пойдет, но пить не будет, потому что Богу обещала. Я сначала подумала, что это шутка такая.
Я приходила на фуд-корт, смотрела на рекламу заведений и искренне удивлялась, кому в голову придет повесить здоровенную фотографию рыбьей головы с глазами на выкате и ожидать, что после этого люди придут сюда есть. А потом выяснилось, что у них рыбьи глаза вообще-то считаются деликатесом.
Из экзотических воспоминаний того времени: полеты на кукурузнике через грозовое облако, когда дождь идет и снаружи и внутри самолета, а сиденье приходится придерживать, иначе оно соскочит от турбулентности; дикие обезьянки на буровой; огромные тараканы, и еще, пожалуй, привычка безэмоционально отсеивать плавающих гусениц в супе, который подавали на обед в столовой. Я тогда была очень консервативной в еде, местная кухня мне казалась несъедобным кошмаром, я думала, что некоторые ингредиенты в ней все еще живы и способны съесть меня сами.
У нас на буровой был супервайзер американец, и однажды в воскресенье подавали рыбьи головы в столовой, так он зашел в столовую, стал принюхиваться и сказал, что, кажется, крыса в столовой скончалась где-то, ибо запах стоял очень сомнительный. Местные коллеги, по-моему, не одобрили его шутки. Тот же супервайзер, кстати, однажды меня спросил: "Татьяна , каждым утром, перед совещанием мы все встаем и молимся. О чем ты молишься?" Я говорю: "Да ни о чем, я закрываю глаза и дремлю". А он говорит: "А я молюсь о том, чтобы это все поскорей закончилось… ".
Мои малайзийские коллеги однажды меня накормили солеными яйцами (salted eggs), они их специально из дома привозили. Эти яйца то ли сначала держат в рассоле, а потом почему-то в земле, то ли наоборот. В общем они были какого-то зеленоватого цвета, их нужно было очищать, и они были настолько соленые, что есть можно было только сердцевину, да и то не могу сказать, что было вкусно. Зато в Индонезии я научилась есть палочками, это настоящее мастерство в поедании риса. Мне очень нравились их жареные бананы, это эквивалент наших пирожков, очень вкусно. Еще любила личи и кокосовую мякоть из свежесрезанного кокоса.
У нас на буровой был супервайзер американец, и однажды в воскресенье подавали рыбьи головы в столовой, так он зашел в столовую, стал принюхиваться и сказал, что, кажется, крыса в столовой скончалась где-то, ибо запах стоял очень сомнительный. Местные коллеги, по-моему, не одобрили его шутки. Тот же супервайзер, кстати, однажды меня спросил: "Татьяна , каждым утром, перед совещанием мы все встаем и молимся. О чем ты молишься?" Я говорю: "Да ни о чем, я закрываю глаза и дремлю". А он говорит: "А я молюсь о том, чтобы это все поскорей закончилось… ".
Мои малайзийские коллеги однажды меня накормили солеными яйцами (salted eggs), они их специально из дома привозили. Эти яйца то ли сначала держат в рассоле, а потом почему-то в земле, то ли наоборот. В общем они были какого-то зеленоватого цвета, их нужно было очищать, и они были настолько соленые, что есть можно было только сердцевину, да и то не могу сказать, что было вкусно. Зато в Индонезии я научилась есть палочками, это настоящее мастерство в поедании риса. Мне очень нравились их жареные бананы, это эквивалент наших пирожков, очень вкусно. Еще любила личи и кокосовую мякоть из свежесрезанного кокоса.
Зато с такой работой получаешь очень много возможностей познавать другие культуры, их особенности, понимаешь, что твое поведение, понимание жизни другое, и не факт, что именно твое правильное. Учишься толерантности, стараешься уважать мнение других. Кстати, у нас на работе было официальное табу на дискуссии о религии, расовых различиях и о политике. Прямо внутренний кодекс поведения на эту тему был прописан.
В Индонезии я провела год, в 2005 году меня перевели обратно в Россию. Я была рада. В Индонезии в то время уже не было работы, всех уже перевели, а меня оставили до последнего. Я приходила домой, и мне абсолютно нечего было делать, я даже подумывала купить ролики и кататься по пустой квартире. Когда я вернулась в Москву, у меня был всего один день на сборы. Мне нужно было купить зимние вещи, так как стоял декабрь, и лететь дальше в республику Коми.
Я купила в Джакарте какую-то курточку (мне посоветовали один магазин, где продавали зимние вещи, ну по их мнению, это были зимние, а по нашим меркам это в лучшем случае на раннюю осень). И вот пришлось в экстренном порядке все теплое докупать, обувь, пальто какое-то пуховое. Так я сменила +30 на -30, именно столько было в славном городе Усинск, когда я в него прилетела через день после вылета из Джакарты.
В первый месяц были странные ощущения.
Едешь на обед, а солнце уже садится. Обеды в столовой Лукойла на промзоне: все такое жирное, в странных тарелках, дородные поварихи с половниками в руках, мужики в спецовках. На часах 2, а в окно смотришь – там темень, гулять не сходишь – некуда, но зато все русские, это было очень приятно. Я скучала по русским. В последующие три года я сменила несколько мест дислокации, от республики Коми и Нового Уренгоя до Южно-Сахалинска. Было интересно, но чрезвычайно трудно эмоционально: работа вахтами (6 недель работы, 3 недели выходных), очень много стресса, отсутствие свободного времени, сложные условия жизни (и это уже не на буровых, а в Богом забытых городишках, где, кстати сказать, постоянно живет часть наших соотечественников). Для меня это было как тюремный срок, сложные воспоминания. В эти длинные трехнедельные выходные я ничего не могла делать. Первую неделю ты отходишь от работы, вторую – отдыхаешь, третью – в ужасе думаешь о том, что тебе опять на работу возвращаться. Я встречалась с друзьями и ездила к родителям, родственникам. Три недели это не так уж и много, когда потом нужно на полтора месяца уезжать.
У местных в этих нефтяных городках такая же жизнь, как и у людей, живущих на большой земле. Разве что лето короче, и на дачах вряд ли виноград растет. Кстати, в Усинске есть обычай молодоженам ездить на полярный круг фотографироваться с глобусом в день свадьбы, а это полтора часа на север, в тундру по не очень хорошей дороге. Наверное, это потому, что в Усинске нет порядочного моста, по которому можно пронести новобрачную. Ну и еще ночная жизнь кипит в этих городках: молодые девицы обычно очень активны в ночных заведениях, экспаты на вес золота, хотя наверное и русские ребята тоже не обделены вниманием. Конкуренция, короче говоря, серьезная.
Один мой друг рассказывал, что в Ноябрьске (это еще один нефтяной город) есть ночной клуб под названием "Скважина". В нем каждый год проходили конкурсы красоты "Мисс Скважина". Он искренне удивлялся, кто же соглашался в них участвовать c таким-то названием.
Один раз я решила прогуляться в промзоне Нового Уренгоя вдоль речушки, пофотографировать местные северные красоты. По пути мне попались два приезжих гастарбайтера, которым, видимо, приглянулась моя фотокамера. В общем я очень быстро от них улепетывала до ближайшей дороги. Меня уже почти нагнали (а они были умелыми стратегами, пытались окружить с двух сторон), но в последний момент я поймала проезжавшую мимо машину и скрылась! Слава Богу все обошлось, но я немного разнервничалась, пока бежала. Такой вот детектив.
В 2007 году я поменяла работу и с тех пор работаю в нефтяной компании.
Разница между нефтяной и сервисной компаниями состоит в том, что ты переходишь из исполнителя работ в заказчика этих работ. Если в двух словах, то сейчас я занимаюсь технической поддержкой различных проектов. Например, нужно добыть нефть или газ на месторождении, но условия добычи нетипичные; необходимо учесть все осложняющие факторы, найти способ безопасно извлечь нефть/газ и при этом остаться в рамках рентабельности и технологической эффективности. Это как паззл: много кусочков и нужно их все сложить в строгой последовательности, чтобы вышла нужная картинка. Есть, допустим, месторождения нефти с большим содержанием парафинов, которые при определенной температуре застывают, то есть, могут блокировать трубы, по которым идет добыча нефти. Нужно придумать, что сделать, чтобы парафины не переходили в твердое состояние. Или в нефти или газе содержатся сернистые газы, они вызывают нарушения сплошности труб, металл становится хрупким и разрушается. Нужно подобрать такой металл, который будет устойчивым к агрессивным средам.
Командировок сейчас у меня не очень много, просто они могут случиться одна за другой, да еще и не факт, что в одной и той же стране. Зато потом в течение 2 месяцев сидишь спокойно в офисе за компьютером. В ноябре 2013 я насчитала около 25 тысяч километров и в среднем один перелет в каждые 2-3 дня. Такой график немного выматывает, начинаешь ненавидеть самолеты, дорожную сумку называешь тревожным чемоданчиком, только и успевая заменять в ней вещи для следующей поездки.
Когда так часто ездишь, то уже никак не готовишься. Утром просыпаешься, собираешь вещи, распечатываешь документы, которые необходимы в путешествии, проверяешь, с собой ли паспорт и банковская карта, желательно еще ноутбук не забыть, остальное не важно. Спецодежду, если она будет нужна, дают на месте.
Требования к спецодежде одинаковые повсюду: ботинки со стальным носом, комбинезон, очки, каска, перчатки. Беруши, если уровень шума превышает норму. Никаких колец на пальцах. Знание правил поднятия тяжестей, подъема/спуска по лестницам, навыки наблюдения за окружающей обстановкой (observation skills). Если лететь в море, то спецодежду нужно брать с собой в сумке, а летишь в специальном спасательном гидрокостюме (survival suit). Он, наверное, такой же как у водолазов, только поверх одежды одевается. Его функция – на некоторое время защитить от переохлаждения в случае экстренного приводнения в море. Еще желательно всегда иметь с собой паспорт, так как вылетаешь из одной страны, а обратно можешь приземлиться в другой, если с погодой будет что-то не то.
И к слову сказать, прожив во Франции почти два года, констатирую, что стильные французские женщины – это миф.
Я очень много езжу в свободное от работы время.
Географическое положение моего текущего места жительства (город По, Франция) позволяет ездить на выходные в Испанию (в страну Басков, она тут совсем недалеко начинается), на океан, да еще и в Пиренеи успеть заскочить. Некоторые подписчики, вероятно, удалили меня из своих лент в социальных сетях, потому что я их раздражаю бесконечными пленэрами. У многих складывается впечатление, что я совсем не работаю, это, конечно, не так, социальные сети вводят в заблуждение.
Нет никакой разницы в отношении к русским специалистам или коллегам из других стран. Тут в большей степени все зависит от твоих собственных коммуникативных навыков и технической квалификации, причем иногда даже не знаю что в приоритете, ибо бывали случаи, что женщина-инженер в красных лаковых сапогах запоминалась начальству намного отчетливей, чем ее не менее квалифицированные, но скромней одетые коллеги. И к слову сказать, прожив во Франции почти два года, констатирую, что стильные французские женщины – это миф. В больших городах, конечно, все по-другому, там они действительно есть, но я живу не в таком городе.
К примеру, русских девушек в офисе можно узнать по привычке одеваться строго, даже если и не всегда удобно. И русские ребята в коротеньких штанишках не ходят, как некоторые французы. Куда их жены смотрят вообще? Здесь нет никакого дресс-кода, в шортах и футболке, конечно, не стоит приходить, но в остальном – вопрос личного вкуса. Вот когда приходишь в туфлях и красивом платье, к тебе так много сразу внимания, здесь не принято на работу наряжаться.
У французов совещание – это повод для самовыражения и открытой дискуссии, в процессе совещания может родиться заключение по вопросу, а может и не родиться. Как повезет.
Французский менталитет, конечно же, влияет на работу. Например, у нас очень много совещаний, все они богаты дискуссиями и публичными прениями, некоторые из них, впрочем, могут закончиться ничем. Для русского человека это не совсем понятно и кажется бесполезной тратой времени, так как у нас обычно совещания имеют уведомительный характер, где высказывание сотрудником своего мнения не всегда приветствуется, так же как и горячие споры и бурные обсуждения. У французов совещание – это повод для самовыражения и открытой дискуссии, в процессе совещания может родиться заключение по вопросу, а может и не родиться. Как повезет.
При общении с людьми с другим менталитетом видишь и неприятные особенности своего характера. Например, наша типично русская надежда на авось, не совсем помогающая в работе, или патологическое неприятие правил и непреодолимое желание их нарушить, даже если они и не совсем плохие. Или это чувство вселенского превосходства над другими, менее прозорливыми и расторопными индивидуумами. Но при этом наша врожденная смекалка, саркастичность, самоирония, способность достичь цель в обход и быстрее, зачастую очень неплохо помогают в жизни.
При общении с людьми с другим менталитетом видишь и неприятные особенности своего характера. Например, наша типично русская надежда на авось, не совсем помогающая в работе, или патологическое неприятие правил и непреодолимое желание их нарушить, даже если они и не совсем плохие. Или это чувство вселенского превосходства над другими, менее прозорливыми и расторопными индивидуумами. Но при этом наша врожденная смекалка, саркастичность, самоирония, способность достичь цель в обход и быстрее, зачастую очень неплохо помогают в жизни.
Специальный проект
стратегического и креативного агентства
Limonero y Granado
© 2011-2019 All Right Reserved
