Ольга Мичи о буднях экстремального фотографа и непредсказуемости жизни

В моей семье считалось, что ребенок должен расти с книгой в руках. В то время была очень модной «Санта-Барбара» – пока сверстники смотрели сериал, я запоем читала Рэя Брэдбери. Когда в школе спрашивали, кем мы хотим стать, девочки отвечали: доктором или учителем. Я единственная мечтала быть следователем, – мне очень нравился Шерлок Холмс. В итоге поступила на уголовное право, но факультет упразднили, и пришлось заканчивать университет по специализации «гражданское право». Я сдавала дипломную работу по Конституции и ненавидела то, чем занимаюсь. Казалось, мои мечты рухнули. Через какое-то время я решила получить еще одно образование и оказалась в Дипломатической академии при МИД. Сфера международных отношений привлекла меня гораздо больше.

Я рано вышла замуж и была полностью сконцентрирована на семье, но в какой-то момент мы начали отдаляться с супругом. Он реализовывал свои мечты в то время когда я полностью потеряла свои, и я впала в глубокую депрессию. И вот в этот период как-то в интернете я увидела живописную фотографию глиняного дома, рядом с которым стояло огромное сухое дерево. Оказалось, место находится в Южной Африке. Я решила непременно там побывать, не смогла удержаться и в итоге за месяц исколесила ЮАР, Намибию, Ботсвану и Зимбабве. Так в мою жизнь вошла Африка – с ее необычайной дикой природой и племенами. Уже в свои первые поездки я стала брать с собой фотоаппарат. Думаю, увлечение передалось от дедушки: в детстве я с удовольствием подсматривала за ним, когда он уединялся с пленкой в красной комнате. Мой отец тоже фотографировал, поэтому фотография довольно гармонично вписалась в мою жизнь – через нее я передаю свой внутренний мир.

Рабочие будни фотографа, который занимается съемками дикой природы, не так романтичны, как может показаться на первый взгляд. Иногда экспедиции предполагают длинные переходы, когда мы с командой по 13-14 часов идем по абсолютной жаре. Подготовка – это не только тренажерный зал с беговой дорожкой и занятиями на выносливость. Важен настрой. У тебя ограниченное количество воды с собой, отекают руки, ноги, – к этому невозможно привыкнуть, приспособиться. К этому нужно быть готовым морально. Не менее важный вопрос – экипировка. Вот, например, идешь по тропическому лесу где-то в Амазонке, и не дай Бог натерло ногу. Мозоль там не заживает и превращается в рану, в которой могут завестись паразиты.

Это актуально даже при общении с племенами: когда приезжаешь к новым людям, то поначалу всегда начеку. Сегодня человек тебе улыбается, как у нас это было с караваями, а завтра может в тебя плеваться и говорить, что к утру тебя убьет. Здесь важно показать, что ты сильный. С животными это не всегда работает, потому что для них твоя сила – проявление страшной агрессии. Например, когда на тебя бежит разъяренная горилла, ни в коем случае нельзя спасаться бегством. Нужно остановиться, опустить голову вниз и постараться всеми силами показать, что ты совсем не сильный, не храбрый. Вообще, в природе не зафиксировано ни одного случая нападения гориллы на человека – за исключением эпизодов с браконьерами, которые пытались забрать малышей из семьи. Тогда самец теряет контроль и становится самым опасным животным на свете, который до конца будет защищать свою семью. Так происходит со многими животными

Как-то мы гуляли в национальном парке и увидели неподалеку слона. Вдалеке виднелось все стадо. Мы решили, что слон изгнан, поэтому рассчитывали спокойно пройти мимо него. Когда он увидел нашу растянутую группу из 6 человек, то подумал, что мы отрезаем его от стада, и понесся на нас, трубя и грозно размахивая ушами. Мое сердце ушло в пятки. Если бы он не принадлежал этому стаду, то скорее всего не отреагировал бы так дико, но мы ошиблись. Слона удалось остановить всего в нескольких метрах от нас щелчком незаряженного ружья, – этот звук животные знают.

Курьезных случаев было много. Например, как-то мы приехали на съемку крокодилов, а я забыла взять с собой специальную обувь для дайвинга! Со мной оказалась всего лишь пара ласт, которые технически приспособлены под боты. Еще у меня с собой были белые кеды. Мы с командой посмеялись: к крокодилам, да в белых тапочках... В том месте погружения еще водились бегемоты, которые поопаснее крокодилов. Бегемот – территориальное животное. Если попадаешь на его территорию, его первая реакция – догнать тебя и уничтожить. Один из вариантов спасения – плыть против течения. Плывя, бегемот открывает свою здоровую пасть, и она, работая как парашют, его затормозит. Но справиться с течением сможет не каждый мужчина, а женщина – тем более. Просто не хватит сил. В такой ситуации разумнее скидывать оборудование и ползти прямо в дебри папируса, потому что ты в любом случае легче, чем бегемот. Тебя папирус выдержит, а бегемота нет.

Бывает, погружаешься, чтобы сделать кадры белых акул, и вдруг заканчивается воздух в баллоне. А тебе нельзя быстро всплывать, потому что при быстром всплытии пузырьки привлекут акулу, и она тебя атакует. Как-то со мной случилась и такая ситуация: всплывая, я не могла разглядеть тень от нашей лодки, но медлить было нельзя – сильное течение и вероятность наткнуться на крокодила. Уже у самой поверхности я разглядела тень, сразу закинула оборудование в лодку, быстро запрыгнула в нее, и только тут поняла, что лодка-то не моя! В ней стоят два мужика-рыбака и смотрят на меня непонимающими глазами. А я им: "Рыбы нет!"

В Центральноафриканской республике я познакомилась с биологом Андреа Туркало. Она приехала из Штатов несколько десятков лет назад и открыла лесных слонов – отдельный вид, который нуждается в защите, потому что за ценные бивни их нещадно губят браконьеры. Как правило, это малийцы, сомалийцы, эритрейцы, суданцы и прочие выходцы из стран Северной Африки, входящие в различные экстремистские группировки типа Боко Харам. Убийство животных – легкие деньги для покупки оружия. И сегодня борьба с браконьерами стала делом жизни Андреа, которая болеет раком и периодически уезжает домой на лечение, но всегда возвращается, чтобы продолжить начатое. Такие люди не могут не тронуть сердце. При первой возможности мы с командой сняли в ЦАР документальный фильм «Маленькие люди / Большие деревья», который сейчас отдали на многие фестивали. Он затрагивает проблему вырубки лесов и браконьерства, – это попытка поддержать Андреа и привлечь внимание общественности к этим проблемам.

На мой взгляд, в России самая потрясающая природа: моря, степи, пустыни, тайга, тундра – у нас есть все. Место, поразившее меня совсем недавно, – карельский туристический центр «Полярный круг» на Белом море. Там невероятные закаты, которые начинались часов в 9 и заканчивались около 2-х ночи, а в 3 уже приходил рассвет. И ты просто не знаешь, когда идти спать, потому что не хочется пропускать ни минуты этой красоты. На базе центра проводятся биологические программы для детей и взрослых, – туда я привозила своего сына. И вот это важно: чтобы в России стало больше таких баз в разных концах страны. Например, в Приморском крае мы ездили в не менее интересное место – Всероссийский детский центр «Океан». Если бы я сама сейчас была школьницей, то просто мечтала бы уехать туда: заниматься экологией, учиться мореходству, общаться с таким количеством сверстников.

Главная сложность в путешествиях по России – в инфраструктуре. Точнее, в ее отсутствии. Там же, где она есть, часто встречается другая проблема – люди, которые работают на эту инфраструктуру, вымогают у тебя деньги или пытаются обмануть. Не создают для туриста условия, при которых он захотел бы вернуться. Правда, в последние годы я замечаю некоторые изменения – это не быстрый процесс, должно пройти время. Если взять Кению, сафари там начало развиваться с конца 19 века, когда только-только приехали первые колонизаторы. Весь 20-й век страна была открыта для путешествий и приняла огромное количество туристов. Мы же стали открыты миру гораздо позже.

Сейчас я продолжаю работать над «Экстремальным фотографом», занимаюсь продюсированием фильмов о племенах и их проблемах. В планах – новый фильм, в котором будет подниматься тема детского сексуального рабства в Индии. В последнее время мне приходит много писем от женщин с просьбами помочь советом, как выйти из определенных рамок и пойти туда, где пока закрытая территория для женщин. Это привело меня к мысли о книге. Но она должна родиться, прийти из сердца, а не просто стать коммерчески выгодным проектом. Вообще все, чем я занимаюсь, коммерчески невыгодно.

Я думаю, что нужно жить так, как велит тебе сердце, поэтому моя жизнь очень непредсказуемая. Я могу сегодня быть в Москве, а завтра взять и улететь куда-нибудь на север, потому что многие животные сезонные, и один телефонный звонок в одночасье меняет планы. "В эти дни в 160 километрах от Мурманска, в сторону границы с Норвегией, проплывают полосатые киты Минке". И ты спрашиваешь себя: завтра у меня важная встреча, но что, если шанс отснять китов мне больше не выпадет? И мы бросаем все и летим. Мы – это я и Светлана, моя лучшая подруга и помощник, с который мы вместе проходим через большинство поездок.

Жизнь одна, поэтому, как мне кажется, нужно делать все, чтобы чувствовать себя в ней счастливым. И главное, конечно, чтобы это счастье не причинило боль другим людям. Я говорю о наших со Светой сыновьях. Это единственное, что сдерживает нас от долгого плавания. Ты возвращаешься, потому что переживаешь о своем ребенке, думаешь, как он там. Как только появляется возможность, я беру сына с собой в некоторые из поездок. Сейчас он пробует снимать какие-то свои коротенькие фильмы, которые не перестают меня радовать и удивлять.

Когда ты живешь в комфорте, то не знаешь, на что способен. Мы себя в городе знаем, наверное, процентов на пять. А когда попадаешь в экстремальные ситуации, то максимально себя открываешь. Я изучаю себя, свои реакции: где-то мне стыдно, а где-то я собой горжусь. Каждое путешествие – это путь к самому себе.