Графа "род занятий"
Оксана Иващенко о триллере русской архитектуры, кентаврах и упертых японистах
Я не знаю, как я стала архитектором. В детстве я планировала стать палеонтологом, а в университете доблестно училась проектировать здания ядерных установок. От динозавров и мирного атома меня уберегла лишь врождённая страсть к двум вещам – людям и пространству.
Когда я поняла, что эти две вещи могут интересно и продуктивно взаимодействовать, я просто нашла ту точку, которая могла бы называться балансом. Всё оказалось просто. Работа с людьми – это полностью экстравертная история, а работа с пространством для меня, наоборот, 100% интроверсия. Так как я до сих пор не определилась, кто я – экстраверт или всё же интроверт, я просто называю себя архитектором.
Самое главное в архитектуре сейчас – не сделать хуже чем оно есть, хотя это явно не вопрос одного хорошего или плохого архитектора. Это вопрос общей ментальности.
Если говорить о современной частной архитектуре – это всё ещё достаточно слабое и недооценённое звено, с непростым сценарием развития. Чтобы понять, о чём речь, посмотрите нашу предысторию, которая оказывается неплохим архитектурным триллером. Для начала в 17 году бесповоротно разрушилось понимание исконно-русской, высокой красоты жизненного пространства, затем у людей вообще укоренилось понимание того, что красиво – это излишне и чуть ли не ересь.
Далее добавилась такая непростая со всех ракурсов история как коммунальная квартира, которая просто обезличила понимание слова "частное". Казалось бы – всё, приехали, куда уж хуже. Но нет, "перестройка" и последовавшая за ней "культурная революция", когда люди буквально «дорвались» до всего, но только не до красоты, добавили жару. Ну и напоследок финальный нок даун – относительно недавняя волна "творчество и искусство в массы", когда декоратором или дизайнером оказались все, кроме моих котов. Вот это всё и оказывается, на самом деле, реальным фундаментом частной архитектуры у нас.
Но мне кажется, это – однозначно хэппи-энд триллер, пусть и остросюжетный. Да и, в конце концов, каждый минус – это всего лишь плюс только без черточки.
Я не люблю три слова: дизайн, концепт, креатив. Я так понимаю, это всё как-то связано с творчеством, вдохновением и их реализацией? Не то чтобы они мне не нравились фонетически, нет, я просто считаю, что всему этому уделяется слишком большое внимание, и иногда весь этот «креатив» становится замещением по-настоящему значимых вещей. Я не верю в творчество без знаний и, смею полагать, за каждой гениальной идеей стоят не муза или удар арт-молнией в мозг, а четкая структура образования, большой труд и умение фантазировать.
К вопросу о вдохновении. Один из недавних домов, его фасад, придумался мною, когда я шинковала имбирь и смотрела на свои ногти, покрашенные голубым лаком. Я предпочитаю жить «в пещере», – я не очень-то в курсе последних тенденций, я вряд ли буду вдохновляться последними новинками, чужими проектами или красочными каталогами, хотя на досуге люблю покопаться в книгах о канонической архитектуре или взглянуть на что-то новое. В целом, умение придумывать – это способность ощущать, это очень чувственная и неподвластная история.
Меня иногда спрашивают – как стать дизайнером?
Я опускаю тот момент, что для меня существуют, пожалуй, только архитекторы и декораторы, но ответ один – идти в институт, другого пути я не вижу. Наверно, это прозвучит не «креативно», но любой, самый гениальный проект начинается с «туалета». Не очень по-дизайнерски, не правда ли? Но если в доме будет неправильно устроена канализация, неверно продуман фундамент и не соблюдены нормы проектирования, грош цена любому, даже самому концептуальному дизайну. Если ты знаешь, что такое мауэрлат, и как работают стропила, – ты сможешь придумать абсолютно любую крышу.
У любой фантазии есть только одно ограничение, и оно называется – отсутствие должных знаний.
Как я начинаю свою работу?
Наверно так же, как и любой архитектор. Я знакомлюсь с заказчиком, мы улыбаемся, пьем кофе, шутим и думаем, что же хорошего мы можем сделать вместе. Я привыкла наблюдать за людьми, разговаривать с ними. Мне важно, любит ли человек музыку, активный спорт, какой рукой он берет чашку, в какой позе он сидит в кресле, торопится ли он, есть ли у него домашние животные. Всё это в последующем поможет мне создать именно Его правильное и комфортное пространство. С самого начала работы над проектом я постоянно держу в голове его полную трехмерную модель.


В любой момент я могу представить как я перемещаюсь по еще несуществующему дому: тут я оставлю зонт, здесь я соберу гостей, и им будет удобно, здесь я открою Шабли, и как раз из окна будет виден закат, здесь будет комфортно играть моему ребенку, а здесь я посижу ночью, если придёт бессонница или вдохновение.

У меня есть странная привычка, когда я проектирую, я часто «меряю собой». У меня удобный рост метр шестьдесят, плюс я хорошо знаю все свои габариты. Это, наверно, смешно. Иногда, просчитывая проход, я прикидываю – так, примерно метр сорок, ага, как раз я улягусь без головы, значит, два человека в этом проходе смогут разойтись, отлично. Конечно, заказчикам не обязательно сообщать, что их коридоры создавались по масштабам обезглавленного архитектора.
Всё, что связано с другими людьми, уже само по себе компромисс.
Мой проект, в большинстве случаев, это такой кентавр – наполовину я, наполовину другой человек. Надо сказать, что как архитектор я весьма занудный и воинствующий субъект, зато с отличным чувством юмора. Я не имею права выдвигать только свои правила, но и не могу растворяться в фантазиях и амбициях другого человека, то есть заказчика. Логично предположить, что такие отношения иногда развиваются «романтично» и чуть реже «драматично». Обычно мы дружим и стараемся слаженно развивать нашу дружбу, вдохновляться друг другом и уберегаться от подводных камней заранее. Но бывают всякие моменты. Самыми, пожалуй, конфузными были случаи, когда заказчик красноречиво сообщал мне о том, что он «между прочим, сам очень неплохой дизайнер». Обычно мне достаточно услышать это трижды, чтобы спокойно завершить проект досрочно. Такие слова, в первую очередь, – неуважение к моей работе и единственный симптом того, что мы явно не сработаемся.
Я люблю чёткую и понятную архитектуру. У меня не складываются отношения с бежевым цветом, плавными линиями и заигрываниями с национальными стилями.
Мне очень нравятся геометрия, работа с объёмом, симметрия, глубокие чистые цвета, немножко хулиганства и, самое главное, обоснованность. К сожалению, последний пункт иногда может стать местом буксировки всего проекта. Уговаривать и спасать людей от явного безумия можно, но непросто. Однажды, после обострения предъязвенной болезни и нервного тика я решила потихоньку бросать это дело. Хотите спальню в «японском стиле»? Вам всё равно, что из окон спальни вместо Фудзиямы виден спальный район, что гостиная у вас выполнена в модерне и спальня, клянусь мамой, будет более уместна в каком-нибудь филиале Якитории? Окей, давайте тогда дружить, только на чертежах с интерьером спальни я напишу «Под ответственность Заказчика» и поставлю подпись. Обычно, это останавливает даже самого упертого япониста, и мы продолжаем дружить дальше. Но, всё-таки такие моменты редкость.
Бывают отличные ситуации. Вот недавно одна будущая заказчица перешагнула порог бюро и сразу сказала: "Я не хочу модный интерьер". Была бы я мужчиной – сразу бы женилась на ней за такие золотые слова. По большей части, я люблю всех тех, с кем мне приходится работать, ведь, как я и говорила, люди – моя большая страсть. Да и самый тяжёлый заказчик у меня ещё впереди, это я сама.
Я занимаюсь не только квартирами и домами, и, возможно, через какое то время оставлю это как хобби. Мне интересна промышленная архитектура, большие пространства и гостиницы, наверное, потому что я много времени провожу в других странах. Сейчас очень хотелось бы создать гостиницу в духе Линча где-нибудь в горах.
Made on
Tilda